Курс валют: USD: 57.5336 | EUR: 68.5801
4
Из-за чего рассталась с должностью директор Этнографического музея народов Забайкалья Светлана Шоболова
Министр культуры Бурятии Соелма Дагаева уволила директора этнографического музея народов Забайкалья Светлану Шоболову, работавшую в этой должности с 2009 года. Кадровое решение принято по результатам внеплановой проверки, проведенной ведомством в конце марта — начале апреля
Как сообщает "МК в Бурятии", комиссия минкульта нашла обоснованными и документально подтвержденными часть претензий, изложенных в коллективном письме работников этнографического музея на имя министра. А часть — недоказуемыми. В том числе — жалоба работников музея на то, что и сама директриса, и ее супруг Анатолий Шоболов, начальник отдела ремонтно-реставрационных работ, хронически не появляются на работе.
Золотые манекены
— Они не стоят на ногах, руки не двигаются, приходилось привинчивать за ноги к полу, использовать их невозможно! — рассказывают работники этнографического музея о женских муляжах, приобретенных учреждением культуры в улан-удэнской фирме «Золотая стрекоза» для демонстрации национальной одежды.
Могло бы сойти и так, если бы не стоимость каждой искусственной «модели» — 65 тысяч рублей. Таких муляжей по распоряжению директора этнографического музея Светланы Шоболовой было закуплено четыре, что обошлось организации в 260 тысяч рублей.
Работники рассказывают: когда Светлана Шоболова ознакомилась с приказом об ее увольнении, она, не подписав документ, немедленно выехала в этнографический музей и первым делом попыталась оформить договор на покупку еще нескольких муляжей в полный человеческий рост, но уже мужских, вероятно, за такую же сумму — 260 тысяч рублей.
Возможно, человеческие муляжи — необходимая для этнографического музея вещь, но, как пишут работники этого популярного среди улан-удэнцев и гостей столицы учреждения культуры, уникальный этнокомплекс давно нуждается в реставрации, а где-то и в капитальном ремонте. Их неухоженный, обветшалый вид не остается незамеченным посетителями музея. С болью рассказывают о печальном состоянии памятников старины и сами сотрудники учреждения.
— Музейный комплекс представляет собой крайне тревожную картину, — рассказывает старший научный сотрудник этнографического музея, ветеран труда Лариса Ракшаева. — В моих докладных из года в год я указываю на одни и те же объекты, которые требуют ремонта. Выпадающие из рам стекла, протекающие крыши хозяйственных навесов в исторических усадьбах, сгнившее крыльцо летней юрты, разрушающиеся печи. Ответ один — нет средств. А при таком отношении музей скоро превратится в развалюху.
К слову, в письме на имя министра культуры Бурятии говорится еще и о находящихся в ужасном состоянии электрических сетях — «прогнившие и шатающиеся столбы электроопор, низко свисающие неизолированные провода, проходящие вдоль объектов культурного наследия». Того и гляди — короткое замыкание и возникший пожар будет уже не остановить.
Золотой супруг
Зато супруг директора музея — Анатолий Шоболов, должность которого недавно была переименована в заведующего отделом ремонтно-реставрационных работ, получает в музее самую большую премию. Например, по итогам 2017 года она превысила 70000 рублей (не считая квартальных и месячных вознаграждений), а за февраль 2018-го — 11400.
— Муж Шоболовой появлялся на работе редко, при неких обстоятельствах, например, когда в музей заходили проверяющие, — рассказывает Лариса Ракшаева. — Конечно, формально его табелировали ежедневно — не придерешься, соответственно начисляли в полном объеме и зарплату, и повышенную премию. Хотя коллектив музея до сих пор не понимает, где он пропадает и чем занимается.
Люди рассказали о музейном столярном оборудовании, на котором, по их словам, обрабатывался и увозился в неизвестном направлении строительный материал. Говорят, что где-то в пригороде Улан-Удэ Шоболовы построили себе большой дом. В то же время музейные смотрители постоянно жалуются на отсутствие нормальных условий для работы.
— Полное равнодушие к быту смотрителей, которые каждый раз поднимают одни и те же вопросы: об отсутствии дров и ремонта в служебных помещениях, о разбитых печах, — разводят руками люди.
В министерстве культуры Бурятии, куда «МК» обратился за комментариями, подтвердили, что вопросов к Светлане Шоболовой в связи с письмом коллектива, под которым подписалось 30 человек (из 40), возникло немало.
В ведомстве отметили, что Анатолий Шоболов действительно получал самую большую среди других работников премию, при этом начислялась она директором (читай — женой) единолично без учета мнения профсоюзной организации и расчета обоснования. «Это нарушало принцип равной оплаты за труд равной ценности», — подчеркнули в министерстве культуры.
Судя по всему, под боком у супруги Анатолий Шоболов чувствовал себя королем положения. Достаточно сказать, что ему была предоставлена в пользование служебная иномарка «Тойота Камри» с красивым номером «004». Хотя, как отметили в министерстве, должность заведующего отделом «не носит разъездной характер». То есть, по сути, директорский муж должен был почти безотлучно находиться на своем рабочем месте — в этнографическом музее, и заниматься своими прямыми обязанностями. Тем более, что музей и в самом деле истосковался по хозяйским рукам.
Золотые слова
Среди других проблем, о которых коллектив изложил в письме на имя министра, — проблема с пополнением фондовых коллекций. «Мы сидим на старых фондах, собранных сотрудниками музея в 70-90-е годы. На все предложения приобрести экспонаты дается отрицательный ответ с традиционной ссылкой на отсутствие денег».
Вместе с тем, по данным ведомства, доход только от предпринимательской деятельности этнографического музея за два последних года превысил 26 млн рублей, собранных, в том числе, за счет непомерно высокой входной платы. И если даже самим сотрудникам музея уже становится стыдно перед посетителями за приходящий в убожество уникальный этнический комплекс, народная тропа к этнографическому музею однажды начнет зарастать…
— Коллектив считает своим долгом сохранить музей для будущих поколений, но для этого возглавить его должен другой человек! — говорят люди.
*