Вчера в Мосгорсуде рассматривали представление ФСИН о замене Алексею Навальному условного наказания на реальное по делу о совершении мошеннических действий и легализации денежных средств, приобретенных преступным путем. На судебном заседании присутствовали около 20 представителей зарубежных посольств, в том числе из США, Канады, Японии, Болгарии, Польши, Латвии, Австрии, Швейцарии.
«Необходимо отметить, что присутствие на судебном заседании в отношении граждан России такого числа представителей посольств иностранных государств – впервые в практике Московского городского суда, да и районных судов», - отметила пресс-секретарь Мосгорсуда Ульяна Солопова.
Присутствие зарубежных дипломатов на судебном процессе, на котором судят гражданина России, а не тех самых государств, не является нормой. Об на своей странице в социальной сети Facebook заявила Мария Захарова.
"Это никакая не норма. Нормой является присутствие зарубежных дипломатов на судах, когда судят граждан их страны или международных террористов - людей, совершивших преступление в третьих странах, например, - указала дипломат. - А когда дипломаты, тем более коллективно, присутствуют на процессах по делам не своих граждан, речь идет о политической акции", - заявила официальный представитель МИД Мария Захарова.
Сам Алексей Навальный ни раз сообщал, что он россиянин и хочет жить в России. Зачем тогда зарубежным дипломатам следить за российским судебным процессом? Интерес к слушанию был явно непростой: США заранее попросили дистанционный доступ к судебному заседанию, но не получив ответа, отправили своего российского представителя. Бывший посол Британии Энтони Бертон и вовсе заявил, что дипломаты для того и существуют, чтобы представлять интересы своего государства. Какие могут быть интересы у Соединенного Королевства на слушании по делу о мошенничестве, которое произошло в России? И только зарубежная компания «Yves Rocher» полностью отреклась от разборок, сообщив, что «случай касается исключительно российского правосудия и Алексея Навального». И тут мир поделился на две неравные части из тех, кому было все равно, ведь это исключительно дело одной страны, и тех, кто проявил к нему катастрофический интерес, совершенно не прикрытый отношением к России.